Когда в кабинет попадает ребёнок/подросток с диабетом, мы думаем о необходимости срочной терапии ещё и родителя. Почему?
▪️Адреналин повышает уровень сахара в крови.
▪️Адреналин вырабатывается при стрессе.
▪️При регулярном стрессе — уровень сахара в организме человека регулярно критический (без возможности паузы, чтобы привести организм в равновесие).
Если мы говорим о детях, их внутренняя система завязана на внутренней системе семьи и внутреннем мире родителя.
Ребёнок пока не способен сам перерабатывать стресс. Здесь он пользуется помощью родителя/иного родственника, которому доверят/тренера/преподавателя.
*Психоанализ не работает как медицинская помощь, но помогает наладить связи, поддерживающие и восстанавливающие витальность, т.е. жизнь.
Так, Фонаги пишет (Агрессия и психологическая самость):
❗️Краеугольный камень техники — это признание того, что первоначальный фокус на диабетических условиях ребенка в долговременных условиях не эффективен.
Крайне важное значение имеет вовлеченность в аналитические взаимоотношения и исследования его каждодневного опыта, в частности, его страха деструкции или покинутости.
Аналитик таким образом пытается понимать и интерпретировать переживание пациентом внутренней угрозы и опасности.
❗️Мать Дэвида и сама имела серьезные сложности. Будучи нежеланным и агрессивным ребенком, она была отослана в пансион в возрасте пяти лет. Она вспоминала, что отец ее часто бил и была достаточно осведомлена об опасности отыгрывания этого, чтобы анонимно обратиться за помощью.
После рождения Дэвида она стала еще более проблемной. Она не могла ни кормить его, ни видеть в течение двух недель после рождения и большую часть его ранних лет оставалась на антидепрессантах. Когда Дэвиду было три года, она была госпитализирована в психиатрическую лечебницу.
Ее настоятельное стремление к порядку приводило к постоянной борьбе с Дэвидом на тему его "неряшливости" и ограничению ее свободы выходить без нее и взаимодействовать с другими детьми.
(Если среди читателей есть мамы - также достаточными будут собственные воспоминания о личном детстве —, то легко понять, что неряшливость — это часть получения опыта ребёнка об окружающей реальности. В игре в пыльной песочнице или луже закладываются важные основы, уже позабытые мамой).
❗️Похоже, агрессия была принятой частью жизни в этом доме. В своих сражениях с Дэвидом мама "не оставалась в долгу", иногда сидела на нем, била по голове и таскала за волосы.
Отец Дэвида добросовестно обеспечивал семью, но исключал себя из семейной жизни, когда возвращался с работы, оставляя жене управление тремя детьми, а себе - возможность критиковать ее за неудачные попытки адекватного воспитания.
Хотя он явственно ощущал ее как могущественную и опасную, он нуждался в контрфобических попытках доказать, что "может держать ее в руках".
Его поддразнивания могли привести мать Дэвида к тому, что она злобно требовала, чтобы он немедленно убирался, поскольку он никому не нужен и никто его не хочет. Такие эпизоды лишь поощряли его и дальше ее подкалывать.Ограничение чувствительности родителей к психическому состоянию Дэвида иллюстрирует история диагностики диабета у Дэвида.
Когда на седьмом году жизни он начал мочиться в кровать, они чувствовали стыд и гнев. Они описали проблему Дэвида терапевту в отсутствие самого Дэвида, которого следовало осмотреть, и взяли у терапевта рецепт, предписывающий медикаменты для лечения Дэвида от энуреза. Энурез лишь усилился.
❗️К тому же Дэвид стал бояться открытых пространств, и терапевт диагностировал Дэвида как психотика. Родители подумали что Дэвид "разыгрывает" доктора. Дэвид был госпитализирован с обезвоживанием, с серьезным кетозом и потерей веса, ему поставили диагноз - диабет.
Восприимчивость Дэвида к антагонистическим чувствам родителей к нему и их отказ воспринимать его собственные переживания привели к его агрессивному отказу принимать инъекции как от матери, так и от медсестер в течение нескольких месяцев после диагноза.
Мать присоединилась к попытке Дэвида сохранить свою идентичность недиабетика удивительной практикой ждать, пока Дэвид заснет, и вводила иголку в состоянии сна. Ее действия подрывали борьбу Дэвида за самоопределение, заставляя его избегать конфронтации с реальностью, необходимой для нормальной адаптации к болезни.
Дэвид пришел на лечение и вскоре начал атаковать и провоцировать аналитика.
Аналитическая работа над избеганием Дэвидом признания мыслей и чувств и его тревоги быть пристыженным, помогли ему установить диабетический контроль и посещать школу.
Его лечение, продолжавшееся четыре года, было успешно в постепенном снижении частоты и интенсивности деструктивных взрывов и прекращении его намеренного самоповреждения.
Вышеописанный случай является примером семьи, где стресс и агрессия были нормой при отсутствии кого-то контейнирующего (хотя бы кота или собаки, хотя все же эту роль объяснения чувств берет взрослый авторитетный человек) и о последствиях (диабете), развившихся в речение 7 лет жизни ребёнка.
Случай заканчивается хорошо. У автора можно найти его полное описание.