Сепарационная тревога — это страх потери заботящегося лица, от которого зависит ребёнок. Это универсальный для всех аспект развития, связанный с потерей матери и присутствием «угрожающих» незнакомцев.Так, первая опасность в жизни — присутствие человека, который «не мать» (или лицо, осуществляющее материнский уход). Это сепарационная опасность, поскольку она связана с отдалением от мамы через появление кого-то между ней и ребёнком. Потому третий должен быть надёжным, например, это должен быть папа, на которого мама смотрит влюблённым взглядом и передаёт своё доверие ребёнку.
В норме, то есть до определённого возраста, сепарационная тревога также играет большую адаптационную роль, потому что защищает маленького ребёнка от ухода за пределы досягаемости материнского взгляда и голоса. Этот механизм можно наблюдать в утиной семье в пруду. Маленькие утята следуют за матерью в том порядке, который устанавливается вскоре после вылупления и поддерживается впоследствии. Над последним в цепочке нависает большой шанс быть съеденным. Эту метафору можно с успехом применить и к маленьким людям, когда они чувствуют опасность тем сильнее, чем дальше находится от них заботящиеся лицо.
Однако со временем дети должны отпускать материнскую руку, сохранив лишь интернализованный образ опекающего надежного объекта. Это часто даётся непросто. К сожалению, объект не всегда надёжен и предсказуем. Также не каждая мать готова выпустить ребёнка, по разным личным причинам, из-под своей опеки вовремя.
Тогда наступает нездоровая зависимость, человек чувствует, что его Эго недостаточно крепко и автономно, и возрастают переживания за тех, кто о тебе заботится. Страшно, если что-то с ними случится, даже если родитель пропал из виду, желая заниматься своими делами, но особенно — позже, когда родители стареют. Ведь ребёнок, вне зависимости от возраста, зависим от заботящихся объектов. Обычно здесь люди приходят в психотерапию, обнаруживая внутренний конфликт: невозможно жить самостоятельно, но и в постоянной тревоге за жизнь мамы и свою жизнь тоже больше невыносимо.При нарушении сепарации с мамой ребёнок готов жертвовать своим ещё неокрепшим Эго и стремится извиняться за свои стремления, подавлять свою личность ради сохранения целостности заботящегося лица и позже из страха потерять его любовь. В отдельных случаях принимается решение сбежать физически на другой конец света, чтобы не испытывать дилемму на себе и ослабить давление.
В психотерапии такие пациенты часто также тормозят своё развитие и сопротивляются, в какой-то момент хотят бросить психоанализ своей личности и оставить все, как есть, потому что психоаналитик напоминает им контролирующую маму.В пубертате взрослеющий человек получает второй шанс на сепарацию. Потому подростки бунтуют. Если попыток отстоять своё к ~18 годам нет — значит детская травма колоссальна, Эго чрезвычайно подавлено.
Во взрослой жизни такие пациенты мучаются виной за свои желания и боятся потерять людей, которые им важны, что повторяет детские страхи о ненадёжности близких объектов. В детстве таких детей родители используют потребность ребенка в любви в целях воспитания (чаще, не отдавая себе в этом отчет). И злоупотребляют страхом ребенка потерять любовь родителя. Например, если в результате проступка мать сжимает губы, делает строгий вид, отворачиваясь от него — это для ребёнка оказывается серьезным стрессом.
Итак, для сепарации нужен третий, а его место в истории развития человека часто размыто. Мать либо не пускает третьего, либо третий небезопасен и лишь усиливает непредсказуемость матери.Именно для того пациент и приходит в терапию, чтобы поставить кого-то надежного — психотерапевта, кому может доверять — между мамой и перспективой своего будущего и автономией.